Воинам - героям, павшим на полях Великой войны 1914-1918гг. посвящается!
Тот август стал для всех кровавым, война негаданно пришла,
И в тот же миг, кошмар и холод в сердцах посеяла она.
Никто не думал, что вот так мир безмятежный пошатнется,
И что Россия в жуткий мрак с тех пор на годы окунется.
Пошли на запад эшелоны, с тем, чтоб врага остановить,
И за страну свою Родную, кровь "бесконечную" пролить....
Французы слезно умоляли – пойти скорее в наступление
И русским армиям пришлось познать кровавое затмение!
В Восточной Пруссии победа!!! Да и в Галиции успех,
Россия показала силу, вдруг неожиданно для всех.
Австрийцы в пух и прах разбиты, спасаются возле Карпат
Германцы ни живы ни мертвы едва у Немана стоят.
«Противник быстро отступает», так показалось всем тогда,
Но, к сожалению, победа была убита навсегда!
В том нет врага большой заслуги, другой злодей сыграл здесь роль
Союзный «друг» и «франт столичный» в сто раз опаснее порой.
Так вот фатальный год настал, вмиг все рассеялись надежды
И на Россию враг напал еще настойчивей чем прежде.
Плоды предательства взошли – солдаты кровью «умывались»,
На землях Польши и Литвы они от газа задыхались.
Войска «захлебывались в крови» когда союзники «стояли».
«Зарывшись» под Парижем, вы, все на Россию уповали!
В те дни германец ликовал, и думал – «сломлена Россия»!
А революция тогда в народе сеяла бессилье.
Весной 16-го года с колен поднЯлася страна,
Назло врагам и интриганам былую славу обрела!
Войска геройски наступают - уже Галиция взята
Австро-венгерцы и германцы бежали в панике тогда.
Австрийский фронт трещит по швам, а немцы вновь в недоумении
И революция в России ими считалась как спасение.
Предательство спасло врага, «февральский» хаос торжествует
Победы сведены на нет : «Ура» - изменники ликуют!
Была украдена победа, у окровавленной страны,
Очернена была вся слава и героизм всей той войны.
И Брестский мир поставил точку, на всем достигнутом тогда,
Россия равного позора, не знала точно никогда!
Плоды побед, не нам достались, союзники упились ей,
В Версале ловко поквитались за всю войну с Германией.
Россия же была забыта, словно и не было страны,
Мир три державы разделили, не чувствуя своей вины!
На этом мы не ставим точку, война иная началась
И словно смертоносным вихрем по нашей Родине прошлась.
Четыре года брат на брата шел яростно на той войне
Кругом разруха, смерть и голод, сказал бы кто по чьей вине…
Войне - «Великой», её так звали, несчастная досталась роль
«Грабительской» и «бесполезной» звалась у нас она порой!
И многие твердят те мифы, придуманные сто лет назад,
Не зная истинный ход дела, события тех лет чернят!
Забыть мы не имеем право страницы славной той войны
Побед одержано немало, в ту пору было для страны
И подвигом героев наших, не раз дивился даже враг.
Под Осовцом и Перемышлем Россия в них вселила страх.
Нельзя чернить истории страницы, порой их трудно разобрать
Не нам судить ход тех событий, важнее правду отстоять.
Поклонимся же мы героям, Великой Первой мировой,
За Родину, царя и веру, вели они кровавый бой!
"СОЮЗНИКАМ"
Молил Царя ПалеолОг
Искал заступу,и в глазах,
Когда дрожащий голос смолк,
Блестела бисером слеза
Царь внял мольбам,и без сомненья,
Лишь на ходу примкнув штыки,
Хоть не готовы к наступленью
В атаку двинулись полки
Сражалась армия вторая
В мазурских топях,средь болот
Столицу ВАШУ прикрывая
От несдержимых швабских орд
Такое выпало им дело
Спасать столицы-НЕ СВОИ!
И над солдата павшим телом
Не наши пели соловьи
Париж ликует-он спасён!
Горят огни на Елисейских!
А тысячи солдат расейских
Навеки погрузились в сон
Достались им поля иные
И не гирляндами освещены
Лишь Русской Доблестью озареннЫе
Лишь Кровью Русскою обагрены
И в чём же сателлитов плата?
-Холодная надменность ферта!
Андрей на стяге-вновь распятый
На русских кораблях Бизерты!
ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ МАЯКОВСКИЙ
"ВОЙНА ОБЪЯВЛЕНА"
Вечернюю! Вечернюю! Вечернюю!
Италия! Германия Австрия!»
И на площадь, мрачно
очерченную чернью,
багровой крови пролилась струя!
Морду в кровь разбила кофейня,
зверьим криком багрима:
«Отравим кровью игры
Рейна!
Громами ядер на мрамор Рима!»
С неба изодранного о штыков жала,
слёзы звезд просеивались, как мука в сите,
и
подошвами сжатая жалость визжала:
«Ах, пустите, пустите, пустите!»
Бронзовые генералы на граненом цоколе
молили: «Раскуйте, и мы поедем!»
Прощающейся
конницы поцелуи цокали,
и пехоте хотелось к убийце — победе.
Громоздящемуся городу уродился во сне
хохочущий голос пушечного баса,
а с запада
падает красный снег
сочными клочьями человечьего мяса.
Вздувается у площади за ротой рота,
у злящейся на лбу вздуваются вены.
«Постойте,
шашки о шелк кокоток
вытрем, вытрем в бульварах Вены!»
Газетчики надрывались: «Купите вечернюю!
Италия! Германия! Австрия!»
А из ночи, мрачно
очерченной чернью,
багровой крови лилась и лилась струя.
«Австрияки у Карпат Поднимали благой мат.
Гнали всю Галицию Шайку глуполицую».
«Подошел колбасник к Лодзи. Мы сказали: «Пан добродзи!»
Ну, а с Лодзью рядом Радом, И ушел с подбитым задом».
«У союзников французов Битых немцев полный кузов,
А у братцев англичан Драных немцев целый чан».
«Под Парижем на краю Лупят армию мою,
А я кругом бегаю, Да ничего не сделаю».
"Сдал австриец русским Львов,
Где им зайцам против львов!
Да за дали, да за Краков
Пятить будут стадо раков!"
"Шел австриец в Радзивилы,
Да попал на бабьи вилы."
Обвалилось у Вильгельма
Штыковое рыжеусие,
Как узнал лукавый
шельма
О боях в восточной Пруссии.
Рим надул нас, подло бросив,
Плох союз с турецким пекарем.
Чую — дядя Франц-Иосиф
Будет в Киеве аптекарем.
Женка! Эх! Уйдем в безбурье!
Я набрел на мысль прекрасную:
Мы
откроем в Петербурге
Королевскую колбасную.
Выезжал казак за Прут,
Видит — немцы прут да прут.
Только в битве при Сока́ле
Немцы в Серет ускакали.
Эх и грозно, эх и сильно
Жирный немец шел на Вильно,
Да в бою у Оссовца
Был острижен, как овца.
Глядь, поглядь, уж близко Висла;
Немцев пучит — значит, кисло!
Под Варшавой и под Гродно
Били немцев как угодно.
Пруссаков у нас и бабы
Истреблять куда не слабы!
Масса немцев пеших, конных
Едут с пушками в вагонах,
Да казаки на опушке
Раскидали немцам пушки.
И под лих казачий гомон
Вражий поезд был изломан!
Немец рыжий и шершавый
Разлетался над Варшавой,
Да казак Данило Дикий
Продырявил его пикой.
И ему жена Полина
Шьет штаны из цепелина.
Немцы! Сильны хоша вы,
А не видеть вам Варшавы.
Лучше бы в Берлин поперли.
Все пока не перемерли.
Эх ты немец, при да при же,
Не допрешь, чтоб сесть в Париже.
И уж братец — клином клин:
Ты в Париж, а мы в Берлин!
Эх, султан, сидел бы в Порте,
Дракой рыла не попорти.
...........................................................................................................................................................................................................................
Плыли этим месяцем
Турки с полумесяцем.
Как бы турки у Синопа
Не увидели потопа.
............................................................................................................................................................................................................................
Англичан у Гельголанда
Сторожила немцев банда,
Да сломали чресла у
«Гебена» и «Бреслау».
А турки в Константинополе
Взяли и заштопали.
Как бы с этого у турка
Не облезла штукатурка.
............................................................................................................................................................................................................................
Живо заняли мы Галич,
Чтобы пузом на врага лечь.
Эх, и милый город Лык,
Поместился весь на штык!
Как заехали за Лык —
Видим — немцы прыг да прыг!
Не ходи австриец плутом —
Будешь битым русским кнутом.
По утру из Львова вышли,
Заночуем в Пржемышле.
Как австрийцы да за Краков
Пятят, будто стадо раков.
Скоро, скоро будем в Краков —
Удирайте от казаков!
Как орда Вильгельма, братцы,
Стала в поле спотыкаться.
Да в бою под Ковно
Вся была подкована.
Выезжали мы из Ковны,
Уж от немцев поле ровно.
Ах ты, милый город Люблин,
Под тобой был враг изрублен.
Эх ты, немец! Едем в Калиш,
Береги теперь бока лишь.
Как к Ивану-городу
Смяли немцу бороду.
Эх, и поле же у Торна,
На Берлин итти просторно!
Русским море по колено:
Скоро нашей будет Вена!
Немцу только покажи штык,
Забывает, бедный, фриштык.
С криком: «Deutschland über alles!»
Немцы с поля убирались.
Франц-Иосиф с войском рад
Взять у сербов Белоград.
Только Сербия — она им
Смяла шею за Дунаем.
Вот как немцы у Сувалок
Перепробовали палок.
Подходили немцы к Висле,
Да увидев русских — скисли
Как начнет палить винтовка,
Немцу будто и не ловко.
Выезжали мы за Млаву
Бить колбасников на славу.
Хоть у немца пушки Круппа,
Обернулось дело глупо.
Шел в Варшаву — сел у Пылицы.
Хоть ревет, а драться силится.
И без шляпы и без юбок
Убежала немка в Любек.
Жгут дома, наперли копоть,
А самим-то неча лопать.
Немцы, с горя сев в Берлин,
Раздувают цепелин.
Как казаки цепелину
Ободрали пелерину.
Неужели немец рыжий
Будет барином в Париже?
Нет уж, братцы, — клином клин,
Он в Париж, а мы в Берлин.
Хочет немец, зол и рыж,
У французов взять Париж.
Только немцы у француза
Положили к пузу пузо.
Ах, как немцам под Намюром
Достало́сь по шевелюрам.
Турки, севши у Димотики,
Чешут с голоду животики.
Немка турка у Стамбула
И одела, и обула.
Зигфрид Сэссон. Генерал.
"Доброе утро, здравствуйте!"- сказал генерал,
Когда мы встретили его на пути в траншею на прошлой неделе.
Теперь большинство солдат, которым он улыбался, уже мертвы,
И мы проклинаем его штаб, некомпетентных свиней.
"Он старшая козырная карта"- хрипел Гарри Джеку,
Когда они тащились к Аррасу с винтовками и вещмешками...
Но он убил их обоих своим планом атаки.
Марина Цветаева
«Белое солнце и низкие, низкие тучи...»
Белое солнце и низкие, низкие тучи,
Вдоль огородов -- за белой стеною -- погост.
И на песке вереница соломенных чучел
Под перекладинами в человеческий рост.
И, перевесившись через заборные колья,
Вижу: дороги, деревья, солдаты вразброд...
Старая баба -- посыпанный крупною солью
Черный ломоть у калитки жует и жует.
Чем прогневили тебя эти серые хаты,
Господи! -- и для чего стольким простреливать грудь?
Поезд прошел и завыл, и завыли солдаты,
И запылил, запылил отступающий путь...
Нет, умереть! Никогда не родиться бы лучше,
Чем этот жалобный, жалостный, каторжный вой
О чернобровых красавицах. -- Ох, и поют же
Нынче солдаты! О, Господи Боже ты мой!
АННА АХМАТОВА
О нет, я не тебя любила,
Палима сладостным огнем,
Так объясни, какая сила
В печальном имени твоем.
Передо мною как колени
Ты стал, как будто ждал венца,
И смертные коснулись тени
Спокойно юного лица.
И ты ушел. Не за победой,
За смертью. Ночи глубоки!
О, ангел мой, не знай, не ведай
Моей теперешней тоски.
Но если белым солнцем рая
В лесу осветится тропа,
Но если птица полевая
Взлетит с колючего снопа,
Я знаю: это ты, убитый,
Мне хочешь рассказать о том,
И снова вижу холм изрытый
Над окровавленным Днестром.
Забуду дни любви и славы,
Забуду молодость мою,
Душа темна, пути лукавы,
Но образ твой, твой подвиг правый
До часа смерти сохраню.
Н.С. ГУМИЛЕВ
Наступление
Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня.
Мы четвертый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.
Но не надо яства земного
В этот страшный и светлый час,
Оттого, что Господне слово
Лучше хлеба питает нас.
И залитые кровью недели
Ослепительны и легки.
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.
Я кричу, и мой голос дикий.
Это медь ударяет в медь.
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.
Словно молоты громовые
Или волны гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.
И так сладко рядить Победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага.
<1914>
Взгляните: вот гусары смерти…
Взгляните: вот гусары смерти!
Игрою ратных перемен
Они, отчаянные черти,
Побеждены и взяты в плен.
Зато бессмертные гусары,
Те не сдаются никогда,
Войны невзгоды и удары
Для них как воздух и вода.
Ах, им опасен плен единый,
Опасен и безумно люб,
Девичьей шеи лебединой
И милых рук, и алых губ.
Война
М. М. Чичагову
Как собака на цепи тяжелой,
Тявкает за лесом пулемет,
И жужжат шрапнели, словно пчелы,
Собирая ярко-красный мед.
А «ура» вдали — как будто пенье
Трудный день окончивших жнецов.
Скажешь: это — мирное селенье
В самый благостный из вечеров.
И воистину светло и свято
Дело величавое войны.
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны.
Тружеников, медленно идущих,
На полях, омоченных в крови,
Подвиг сеющих и славу жнущих,
Ныне, Господи, благослови.
Как у тех, что гнутся над сохою,
Как у тех, что молят и скорбят,
Их сердца горят перед Тобою,
Восковыми свечками горят.
Но тому, о Господи, и силы
И победы царский час даруй,
Кто поверженному скажет: «Милый,
Вот, прими мой братский поцелуй!»
Солнце духа
Как могли мы прежде жить в покое
И не ждать ни радостей, ни бед,
Не мечтать об огнезарном бое,
О рокочущей трубе побед.
Как могли мы… но еще не поздно,
Солнце духа наклонилось к нам,
Солнце духа благостно и грозно
Разлилось по нашим небесам.
Расцветает дух, как роза мая,
Как огонь, он разрывает тьму,
Тело, ничего не понимая,
Слепо повинуется ему.
В дикой прелести степных раздолий,
В тихом таинстве лесной глуши
Ничего нет трудного для воли
И мучительного для души.
Чувствую, что скоро осень будет,
Солнечные кончатся труды
И от древа духа снимут люди
Золотые, зрелые плоды.
Георгий Победоносец
Идущие с песней в бой,
Без страха — в свинцовый дождь.
Вас Георгий ведёт святой —
Крылатый и мудрый вождь.
Пылающий меч разит
Средь ужаса и огня.
И звонок топот копыт
Его снегового коня…
Он тоже песню поёт —
В ней слава и торжество.
И те, кто в битве падёт,
Услышат песню его.
Услышат в последний час
Громовый голос побед.
Зрачками тускнеющих глаз
Блеснёт немеркнущий свет!
Её Императорскому Высочеству великой княжне
Анастасии Николаевне ко дню рождения
Сегодня день Анастасии,
И мы хотим, чтоб через нас
Любовь и ласка всей России
К Вам благодарно донеслась.
Какая радость нам поздравить
-Вас, лучший образ наших снов,
И подпись скромную поставить
Внизу приветственных стихов.
Забыв о том, что накануне
Мы были в яростных боях,
Мы праздник пятого июня
В своих отпразднуем сердцах.
И мы уносим к новой сече
Восторгом полные сердца,
Припоминая наши встречи
Средь царскосельского дворца.
Сестре милосердия
Нет, не думайте, дорогая,
О сплетеньи мышц и костей,
О святой работе, о долге…
Это сказки для детей.
Под попреки санитаров
И томительный бой часов
Сам собой поправится воин,
Если дух его здоров.
И вы верьте в здоровье духа,
В молньеносный его полет,
Он от Вильны до самой Вены
Неуклонно нас доведет.
О подругах в серьгах и кольцах,
Обольстительных вдвойне
От духов и притираний,
Вспоминаем мы на войне.
И мечтаем мы о подругах,
Что проходят сквозь нашу тьму
С пляской, музыкой и пеньем
Золотой дорогой муз.
Говорим об англичанке,
Песней славшей мужчин на бой
И поцеловавшей воина
Пред восторженной толпой.
Эта девушка с открытой сцены,
Нарумянена, одета в шелк,
Лучше всех сестер милосердия
Поняла свой юный долг.
И мечтаю я, чтоб сказали
О России, стране равнин:
— Вот страна прекраснейших женщин
И отважнейших мужчин.
Командиру 5-го Александровского полка (Никитину)
В вечерний час на небосклоне
Порой промчится метеор.
Мелькнув на миг на темном фоне,
Он зачаровывает взор.
Таким же точно метеором,
Прекрасным огненным лучом,
Пред нашим изумленным взором
И Вы явились пред полком.
И, озаряя всех приветно,
Бросая всюду ровный свет,
Вы оставляете заметный
И — верьте — незабвенный след.
Ответ сестры милосердия
«…Омочу бебрян рукав в Каяле реце,
утру князю кровавые его раны на жестоцем теле».
Плачь Ярославны
Я не верю, не верю, милый,
В то, что вы обещали мне,
Это значит, вы не видали
До сих пор меня во сне.
И не знаете, что от боли
Потемнели мои глаза.
Не понять вам на бранном поле,
Как бывает горька слеза.
Нас рождали для муки крестной,
Как для светлого счастья вас,
Каждый день, что для вас воскресный.
То день страданья для нас.
Солнечное утро битвы,
Зов трубы военной — вам,
Но покинутые могилы
Навещать годами нам.
Так позвольте теми руками,
Что любили вы целовать,
Перевязывать ваши раны,
Воспаленный лоб освежать.
То же делает и ветер,
То же делает и вода,
И не скажет им «не надо»
Одинокий раненый тогда.
А когда с победы славной
Вы вернетесь из чуждых сторон,
То бебрян рукав Ярославны
Будет реять среди знамен.
И год второй к концу склоняется…
И год второй к концу склоняется,
Но так же реют знамена,
И так же буйно издевается
Над нашей мудростью война.
Вслед за ее крылатым гением,
Всегда играющим вничью,
С победной музыкой и пением
Войдут войска в столицу. Чью?
И сосчитают ли потопленных
Во время трудных переправ,
Забытых на полях потоптанных,
И громких в летописи слав?
Иль зори будущие, ясные
Увидят мир таким, как встарь,
Огромные гвоздики красные
И на гвоздиках спит дикарь;
Чудовищ слышны ревы лирные,
Вдруг хлещут бешено дожди,
И всё затягивают жирные
Светло-зеленые хвощи.
Не всё ль равно? Пусть время катится,
Мы поняли тебя, земля!
Ты только хмурая привратница
У входа в Божие Поля.